Байка первая, про ежика.
Дело было в Берлине:
Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ежик лежит. Не клубочком, а навзничь,
лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное, сбило. Тут в
пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи... иногда даже косули
попадаются.
Мне чего-то жалко его стало: завернула в газету, принесла домой. Звоню Гельмуту, спрашиваю, что делать? Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное
отделение есть. Ладно, несу.
Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два метра
ростом, из халата две простыни сшить можно. <Вас ист лось?>, (Что, мол, случимшись?)- спрашивает.
Вот уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как по-немецки <еж>. Потом
уже в словаре посмотрела: <igel>. Представляешь, <иголка>! Ну, сую ему
бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен животина, лечи, давай.
Назвался лосем - люби ежиков, бгага...
Прибрось, так он по жизни Айболит оказался: рожа перекосилась, чуть не
плачет. <Бедауэрнсверт, - причитает, - тир!>. Бедняжка, стало быть.
Тампонами протер, чуть ли не облизал и укол засандалил. Блин, думаю, мало
ежику своих иголок. И понес в операционную. Подождите, говорит, около часа.
Ну, уходить как-то стремно - жду. Часа через полтора выползает этот лось.
Табло скорбное, как будто у меня тут родственник загибается. И вещает: мол,
как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо. Травма-де, очень
тяжелая: жить будет, но инвалидом останется. Сейчас, либе фройляйн, его
забирать и даже навещать нельзя: ломняк после наркоза.
Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде. Айболит
продолжает: <Пару дней пациенту (nota bene: ежику!) придется полежать в
отделении реанимации (для ежиков, нах!!!), а потом сможете его забирать>. У
меня, наверное, на лице было написано: <На хрена мне дома ежик-инвалид?!>.
Он
спохватывается: <Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур
ответственно (е-мое!!!). Тогда вы можете оформить животное в приют .
Если же все-таки вы решите приютить его, понадобятся некоторые
формальности...>.
Понимаю, что ржать нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу
лыбу и спрашиваю: <Какие формальности?>. <Договор об опеке (над ежиком, блин!!!), - отвечает, а также характеристику из магистрата>. Я уже еле
сдерживаюсь, чтобы не закатиться. <Характеристику на животное?>, -
спрашиваю. Этот зоофил на полном серьезе отвечает: <Нет, характеристика в
отношении вашей семьи, фройляйн. В документе должны содержаться сведения о
том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над животными (изо
всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо сожительствующего с
ежиком!!!). Кроме того, магистрат должен подтвердить, имеете ли вы
материальные и жилищные условия достаточные для опеки над животным (не
слишком ли мы бедны для ежика!!!)>.
У меня, блин, еще сил хватило
сказать: мол, я посоветуюсь с близкими, прежде чем пойти на такой
ответственный шаг, как усыновление ежика. И спрашиваю: сколько я должна за
операцию?
Ответ меня додавил. <О, нет, -говорит, - вы ничего не должны. У нас
действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от
людей>. И дальше -
зацени: <Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное
обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом (...восемь, девять -
аут!!!). Мы благодарны за вашу доброту. Данке шен, гутхерциг фройляйн,
ауфвидерзеен!>.
В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было. А потом чего-то
грустно стало: вспомнила нашу больничку, когда тетка лежала после инфаркта.
Как куски таскала три раза в день, белье, посуду; умоляла, чтобы осмотрели и
хоть зеленкой помазали. В итоге родилась такая максима: <Лучше быть ежиком в
Германии, чем человеком - в России>.
...Вот где за державу-то обидно, камрады. Таможенник Верещагин грустно курит
газеты.